Жила ли Татьяна Ларина в степных селениях?

Это одна из намеренных ошибок Пушкина, которую так и не смогли разгадать даже Н.Л.Бродский, В.В.Набоков и Ю.М.Лотман, и состоит она в следующем. После того, как Пушкин в течение всего романа описывает Татьяну Ларину в окружении природы среднерусской полосы России с её лесами, рощами, дубравами и т.д., у него в XVII строфе восьмой главы «Онегина» вдруг ни с того, ни с сего Онегин, увидев Татьяну, восклицает: «Как! Из глуши степных селений»! Это явная ошибка, хотя назвать прямо это слово никто из комментаторов так и не решился. Пушкин же, переиздавая «Онегина», эту ошибку не исправил, что только лишний раз подтверждает то, что она у него намеренная. Стремление же не ударить в грязь лицом видно у Лотмана при комментировании слов Онегина «Как! Из глуши степных селений…» (6), когда он пошёл на обман, утверждая, что «Степной иногда употребляется у П в значении «сельский» как антоним понятия «цивилизованный» (7). Да нет такого у Пушкина и Лотман абсолютно не прав, утверждая, что «стих следует понимать как: «из глуши простых, бедных селений» (там же). Вместо того чтобы признать в данном случае намеренную ошибку Пушкина, смысл которой неясен, Лотман взялся выдумывать, что слово «степные» якобы означает «сельские» (ну, надо же: «Сельские селения»!), а также - «простые, бедные». Однако бедные в данном случае совсем не «селенья», а те школьные учителя, которые подобную ахинею Лотмана вынуждены повторять своим ученикам. Ведь всё-таки его книга имеет подзаголовок «Пособие для учителя».

Комментарий же В.В.Набокова в большей степени предназначен для переводчиков «Онегина» на иностранные языки и поэтому его собственная ахинея по поводу «степных селений», когда он утверждает, что «Пушкин подразумевал пейзаж, открывшийся ему в Болдине», выглядит более безобидной. Правда, Набоков так и не пояснил, - а какое же отношение Болдино имеет к Татьяне, но зато весьма подробно рассказал, сколь много произведений Пушкин там написал и что такое степь вообще (8). А то никто этого до него будто бы и не знал! Даже переводчики.

В то же время причины, по которым Набоков поселил Татьяну в Болдино, вполне понятны, поскольку в своих письмах к жене из Болдина Пушкин называл его окрестности «степью». Однако степь степи рознь, и в Болдино вовсе нет той «нагой степи», о которой говорит Пушкин в «Онегине», заставляя читателя удивляться – а почему же Татьяна перед отъездом в Москву думает, что «лучше и верней В глуши лесов остаться ей» (9)? А ведь и о глуши, и о соседской деревне, где живёт Онегин, Пушкин пишет: «В глуши что делать в эту пору? Гулять? Деревня той порой Невольно докучает взору Однообразной наготой. Скакать верхом в степи суровой?» (10). Ну, а чтобы ни у кого не осталось сомнений, что нагие степи это обычный пейзаж южных, и в частности, украинских степей, Пушкин в черновик «Полтавы» вписывает стих о бегстве от Полтавы Мазепы и шведского короля – «Верхом среди степей нагих» (11). В то же время вопрос о месте действия романа легко решается, если внимательнее вникнуть в следующие его строки: «Наш друг Туманский… Очаровательным пером Сады одесские прославил. Всё хорошо, но дело в том, Что степь нагая там кругом» (12). Вот вам и «степь нагая», т.е. степь настоящая, степь вокруг Одессы, а не та лесостепь, что окружала Болдино в пушкинские времена. И выходит-то, что Набоков поселил Татьяну, как говорится, «не в ту степь», поскольку не заметил к этому слову такого важного эпитета как «нагая».

А теперь о Татьяне Лариной. Ведь говоря о том, что имя «Татьяна» «приятно, звучно», Пушкин просто-напросто забалтывает читателей (помните: «я забалтываюсь»?) Я, конечно же, верю Пушкину, но одновременно и сомневаюсь, что главная причина выбора этого имени только в этом. А всё дело в том, что само по себе это имя содержит загадку, разгадка которой в том, что слово «вор» в русском языке имеет синоним в виде слова «тать», которое в наше время довольно сильно устарело и существует в основном в слове «святотатец». Однако во времена Пушкина это слово было распространено, и даже привычное для нас выражение «Вор у вора дубинку украл» у Даля, например, звучит как «Тать у татя дубинку украл». Таким образом, получается, что имя главной героини «Онегина», скрывая в себе под своей частью «тать» слово «вор», прямо говорит нам - «тать я», т.е. «вор я», что в свою очередь при дальнейшем раскрытии можно понимать как - «Воронцова я»! Ну, а окончание «на», если угодно пошутить, можно представить и как «нате вам, получите». Правда, такая расшифровка немного напоминает анекдот о допросе старого еврея, которого следователь спрашивает: «Как фамилия? – Сахаров. – А точнее? – Сахарович. – А ещё точнее? – Цукерман». Так и тут: «тать» - «вор» - Воронцова. Ну, а Воронцова жила в Одессе, где собственно Пушкин и познакомился с ней.

Именно то, что слово «Татьяна» скрывает в себе фамилию основного прототипа, и есть главная причина присвоения дворянке Лариной этого простонародного имени. До знакомства же с Воронцовой у Пушкина не было никакого желания присваивать такое имя своим героиням. Тогда ему вполне хватало и других. Ответ однозначный: да, Татьяна Ларина жила в степных селениях, под которыми надо понимать Одессу, а под Татьяной Лариной её основной прототип в лице графини Воронцовой. И оговорка Онегина нам даёт намёк на всё это.