Правдой нельзя оскорбить?

Еще как можно, обить так, что с этим человеком уже никогда не придется общаться. Нужно знать, где лежит граница применения правды, чувствовать уместность правды-матки. Часто лучше приукрасить, приврать, сказать то, что человек хочет услышать, для сохранения хороших отношений. А если врать не хочется лучше просто промолчать...

Можно. Все дело в том, как эту правду преподнести. К примеру, ребенка такой правдой можно напугать, отбить у него желание к выполнению каких-либо действий. Если рубануть с плеча, не зная характера человека, его прошлого, эмоционального состояния, предпосылок к настоящему и т.д., можно и оскорбить.

Можно , если высказать в бестактной форме. Ситуации разные бывают , кто-то не желает знать о себе правду и примет как оскорбление , да и не всегда следует напоминать человеку о допущенных в прошлом промахах , как правило это не нравиться .

Сразу представила себе случай, как если бы в автобусе женщине сказали бы что у нее целлюлит, пахнет потом или ее духи полное г...! Конечно правдой оскорбить можно. Всему свое место, время и ситуация. И каждой правде тоже. Совсем другой разговор, когда выше изложенная правда звучит при разговоре двух подруг наедине накухне при распитии вместе чая.

В большинстве случаев оскорбляет не сказанная правда или ложь, а то как, при каких обстоятельствах, какой интонацией вы это преподнесли своему собеседнику (оппоненту). Больше всего запоминается не то, что сказано, а как. А правда она и глаза режет и заставляет мучатся от бессонницы, и даже может убить. Слова+ интонация полностью завершат дело.

В трагедии поэта А.К. Толстого «Смерть Иоанна Грозного» есть одна потрясающая по силе сцена. В этой сцене Борис Годунов сознательно говорит тяжело больному царю правду, несколько правдивых слов. Сердце больного царя не выдерживает и он умирает.

С одной стороны Борис Годунов, не взял грех на душу, не солгал царю и сказал царю правду. Но, сказав царю правду, он убивает царя, убивает не мечом или кинжалом, убивает его словом, и совершает, в конечном итоге, другой, более тяжкий грех.