Леся. Лисенок из Лисичанска.
Хрупкая русоволосая девушка, совершенно не выглядящая на свои тридцать четыре. Воюет с прошлого лета.
Многих спасла. Многих пришлось потерять. О своем погибшем командире «Дэне», который спас 12 своих бойцов ценой собственной жизни, Лисенок рассказывает в интервью корреспонденту «Русской весны».
— Дэнчик — это мой боевой командир. Мне сложно его без слез вспоминать. Это был очень хороший человек. Ну как тут слова подобрать? Я не знаю. То, что он жизнь готов за своих отдать, это сразу видно было. Ну, многие были готовы. А Дэнчик отдал.
Как мы познакомились? Ну, это было еще когда мы Лисичанск пытались удерживать.
Тяжело тогда было со снабжением очень. В окопе 50 человек. Не хватало носков, трусов, даже еды. Ну что такое 50 человек? Накорми их попробуй, да? И вот Денчик, он всегда суетился за вот это, потому что считал, что у ребят должно быть все.
А я на второй день пришла. Попала к нему на высотку. Вижу — парнишка хромает. Говорю: че ты хромаешь? А он в зимних берцах, при том, что на дворе июль месяц. «А ну снимай берцы».
Он снимает, а у него на одной ноге 8 язв, а на другой 12. Он без носков. То есть, вот ты представь: кто-то наживается на металле, который вывозит от нас к противнику, а у нас человек в зимних берцах и без носков. Достали мы ему на следующий день и носки, и кроссовки.
Я сама ему ноги лечила. Воды было мало, но я готова не попить, понимаешь, чтобы ноги помыть человеку в таком случае. И Дэнчик так меня заметил. Назначил старшей на высотке.
Подошло 18 июля. Дэнчик тогда пришел с разведки. Он сказал: «Мы знаем их лежбища, знаем, где стоят враги. Нам просто нужно разрешение на то, чтобы мы ударили чем-то тяжелым, нам нужно что-то тяжелое. Мы их накроем и пойдем вперед, мы отобьем те города, которые оставили». Вот.
А результат вечером он сам не свой пришел в 12 часов ночи и сказал: «Стоим и ждем наступления. И твоя задача — вывести ребят, вывести живыми. Увидела противника на нашей позиции — уводи ребят. Даже неважно есть у вас боекомплект или нет».
Мы тогда уже знали, что будут бить по нашей высотке. Эффект «ножницы» это называется. Они пристреливались по нам, и это было все заметно. Дэнчик это все просчитал и меня пришел предупредил. Говорит, завтра будут бить по вам. Утром будет бой.
Тогда мы с Дэнчиком еще о семьях своих говорили. У него жена была беременная. В этом году ребенок родился. Родился, а папы уже нет… Так вот. Значит, говорит он: завтра отстоим бой, возьмем увольнительные, заберем твою дочку и отвезем к моей жене. Будет твоя маленькая у меня дома, ты за нее переживать не будешь.
Понимаешь, человек на передовой. И вот за это переживает. Зачем бы ему нужна была моя дочь? Мои проблемы, да? А у него просто сердце за каждого из бойцов болело.
И вот 19-е, утро. Я выкопала телефон — мы их на ночь закапывали. Вставляю батарею, чтобы узнать время, отправляю себе смс. А еще не проснулась, на блиндаже сижу в тапочках… Все, что я успела прочитать это — 19.07. и 9.09. Смска пришла, и сразу по нам полетели первые снаряды. Я в окоп.
Телефон разобрала, спрятала. По нам чем только не били — и кассетными снарядами, и всякими.
Прибежал старшина и начал кричать: «Никому не поднимать головы из окопа». Я говорю: «А че ты тут бегаешь?».
Зушка отработала один раз и затихла. Это было минут пять, максимум — семь. Мы поняли, что казаки перекрыли огонь минометов, потому что начали крыть по минометам противника. Они прикрыли нас. И вот тут мы смогли уже вылезти из окопа и просто увидеть вообще, что происходит.
Добавить комментарий