Сейчас, похоже, у многих украинских граждан снизился порог чувствительности к гитлеровцам и их верных помощников, выполняющих самую грязную работу картелей - бандеровцев.
Ведь, бандеровцы оставили очень кровавую память о себе, в частности, речь идет о Волынской резне.
Девочка из Волыни: воспоминания выжившей в резне 1943 года
…Своего точного возраста Калиновская не помнит. На вопрос о том, как ее зовут, отвечает после раздумья, начинает со слов «скорее всего». Янина Калиновская, в девичестве Сокол, надеется, что имя и фамилия принадлежат ей. У Янины нет амнезии — просто она чудом уцелела в Волынской резне.
Родителей Калиновская практически не помнит. «Словно сквозь туман в памяти всплывает несколько образов. Я в кроватке, и они со мной — мама и папа. Следующий образ — труп мамы навалился на меня… выползаю из-под него. Открываю глаза и вижу зарево пожара. Не знаю, где я». Остальную историю Янина узнала из рассказов очевидцев и исторических документов.
Дом, куда добралась спасшаяся девочка, принадлежал соседу, украинцу. Она никогда не узнала его фамилии, но он был хорошим человеком. «Он не схватил меня за ноги и не бросил живьем в огонь, так как это делали другие украинцы с польскими детьми. Спас меня и рассказал обо мне кому-то в Владимире-Волынском. Прошло несколько дней, приехал какой-то господин и увез меня к уцелевшим членам семьи. Спустя годы я узнала, что спаситель был другом моего отца».
Та самая девочка, которой посчастливилось уцелеть в резне на Волыни, — это вы?
Да, это я.
Воспоминания о том, что вам довелось пережить, все еще вас преследуют?
Чтобы понять хоть что-то, нужно это прожить, прочувствовать. Тогда человек начинает понимать. Прошло уже 70 лет, в июле этого года исполнится уже 71 год с того дня… Воспоминания, не дают мне покоя ни днем, ни ночью.
А сегодня?
Ужас не прекращается. Вчера вечером мои дети легли спать. Я тоже. В час ночи просыпаюсь, мне нужно убедиться, что семья в безопасности, что украинцы не крадутся к нашему дому, чтобы спалить нас живьем. Я не выдержала и призналась детям — мне нужно идти к психологу или психиатру — не могу сама справиться с ужасом, что живет во мне.
Почему воспоминания вас снова преследуют?
Из-за того, что происходит сейчас на Украине. Понимаю, что есть украинцы и… украинцы.
Вас пугает революция?
Да, очень. Но больше всего я боюсь, что они придут сюда, к нам.
Они — это украинцы?
Да. Несколько дней назад мне позвонила женщина, из Украины, из Прикарпатья. Она так и сказала: «Я не могу назвать свою фамилию, телефоны прослушиваются». Я ответила: «Может, и прослушиваются, но наверняка прослушивают известных и популярных, а мы ведь не такие». Но собеседница все равно не назвалась: «Живу среди лемков (ле?мки — восточнославянское население Лемковщины, горных районов на границе Украины, Польши и Словакии; историческое самоназвание — руснаки, русины — прим. ред.), среди нас несколько евреев и поляков. Все мы в панике. Что нам делать?». «Не нужно бояться, может, все обойдется, и никаких ужасов не будет», — посоветовала я ей. На что она ответила: «Я, как и вы, уцелела в резне и прекрасно понимаю, что все, что происходит сейчас ведет к…»
Для нас, тех, кто благодаря чуду выжил в резне, — сегодняшнее положение дел совершенно неприемлемо. Господин премьер-министр (Дональд Туск — премьер-министр Польши — прим. ред.) по телевизору вещает, что не знает, пойдут ли дети в школу первого сентября. У меня уже нет маленьких детей, они давно выросли, и теперь у меня уже внуки и правнуки, и я не могу представить себе, чтобы они пережили то, что довелось мне 70 лет назад. Пускай они перебьют друг друга.
Они — это кто?
Украинцы.
По материалам Sputnikipogrom
Добавить комментарий