Какая постановка «Ревизора» Гоголя лучшая и почему?

Постановок «Ревизора» я видела немного. Но мне очень понравилась режиссерская работа Товстоганова в Ленинградском Большом драматическом театре имени Горького.

Изюминкой спектакля, пожалуй стала находка режиссера - черная кукла, символизирующая «ревизора», висит над сценой, и время от времени на нее падает свет прожектора, а иногда эта кукла спускается на землю и дублирует Хлестакова. Страх, одним словом.

Понравился Осип, которого сыграл Сергей Юрский. Уже с первого появления Осипа явно чувствуется, что он представляет собой нечто большее чем тень Хлестакова. Кровать Осипа была выдвинута на острие сцены, в первый ряд зала. Осип на ней валялся, потягивался, ленился. С. Юрский показал не просто лень персонажа, а именно его разврат и человеконенавистничество. Это видно из фразы, обращенной в зал: «кажись теперь... весь свет съел бы». И ведь впрямь, съел бы ведь, если б мог. Юрский играл в пенсне, в

жилетке, на одной руке у него была белая перчатка, выглядел очень солидно для Осипа.

История «Ревизора» - это, по сути, везение для Хлестакова, которого могло и не быть. Хлестакова сыграл Олег Басилашвили. Как и у Гоголя, он все время спешит, торопит часы.

Еще одна особенность постановки Товстоногова - три немых сцены, а не одна, как у Гоголя. Первая немая сцена - молния ударяет смотрителя училищ. Все бросаются к нему и застывают. Вторая немая сцена - призыв к спасению, когда толпа убегает кто куда. Третья же - покаяние. Когда все падают на землю, на колени, как бы спасаясь от гнева Божия.

Запомнились последние реплики, когда Басилашвили обращается к залу: «Мне нигде не было такого хорошего приема...». После этого Хлестаков уже едет в бричке, а на него откуда ни возьмись валятся бутафорские сахарные головы. Интересно.

А потом были горькие слезы на лице Хлестакова и его фраза, ставшая афоризмом: «Эй вы, залетные!».