В Интернете утверждается, что 1-й романс написан в начала ХХ века, а 2-й к телефильму "Дни Турбиных".
Мне нравятся оба. Хотя Баснер и Матусовский создали, видимо, более значительное и совершенное произведение. Насколько они похожи? Как это выразить?
Начнём с первоисточника. Тут как всегда - слова народные, музыка народная.
И справедливо: романс - это фольклор!
Первая публикация нот и текста - в 1902 году в сборнике из серии "Цыганские ночи", без указания создателей, а позже, когда устоялась штейнберговская обработка музыки,
авторство текста стало попеременно приписываться А. Волину-Вольскому и А. Пугачёву, слова начали варьироваться, но ясность так и не была внесена...
Глядя на текст, первозданный, хочется плакать злыми слезами: состоялся только первый куплет, а вот это:
или
(невермор, прокаркал ворон, он всё твердит "жаме-жаме" и... ах, чего там!) -
пусть поют враги народа. Или - враги романса,
яркой представительницей коих для меня явилась доселе безвестная Галина Улётова,
потому что жанр романса балансирует на одной нетвёрдой ноге над пропастью во ржи между лирикой и пошлятиной, в нём нельзя с африканской страстью пропевать ни звука, - осторожно, окрашено! - нельзя педалировать или акцентировать музыкальные фразы или по собственному разумению стихи,
и я думаю себе, ломая руки и возводя очи горе?,
господа вокалисты! ну куда вы лезете со своим бельканто, со своим верхним "ля" (возможны варианты) в такую тончайшую материю, как романс, сидите себе в опере
и не позорьтесь дурновкусием!
Возвращаясь к "Гроздьям душистым". Романс когда-то звучал в мхатовских "Днях Турбиных" (в 70-е пелось вертинское "Я не знаю, зачем и кому..."), и вот когда Владимиру Басову наконец разрешили телеэкранизацию, началась вторая жизнь романса,
именно того, который исполняет Людмила Сенчина.
Режиссёру хотелось не возродить старинную "Белую акацию" (она в общем-то и не умирала, жила себе потихоньку в романсовых репертуарах), а спроецировать в свой фильм отзвук-эхо, сохранить настроение той, стародавней, "Акации", что он внятно и сформулировал Матусовскому и Баснеру, "озадачил".
Естественно, два романса похожи; вторая (а по буквальным подсчётам - четвёртая) "Белая акация" названа романсом-реминисценцией...
В заключение - горестный плач одного въедливого романсолюба:
(Первые два куплета - без изменений, а далее - нюансы):
Нет, Матусовский молодец, что ушёл от "хытьвсп" в последней строке.
Ну и вообще, профессиональный поэт-песенник лучше знает, от чего нам будет щасте.
Продолжение плача:
Добавить комментарий