Что выполняет роль обрамления в ранних рассказах М.Горького?

Обрамлением в ранних рассказах Максима Горького (присутствует такой элемент сюжетной композиции прежде всего в рассказах романтических) чаще всего служит ПЕЙЗАЖ.

Пейзаж необычен, даже экзотичен для русского читателя и всегда созвучен той истории, которая является в произведении центральной, и тому настроению, которое испытывает герой-рассказчик. Сначала это настроение связано с ожиданием чего-то необычного, поражающего воображение, потом – с переживаниями, вызванными услышанным.

В самом первом рассказе – а это «Макар Чудра» – роль обрамления выполняет морской пейзаж. Море у Горького тесно связано со степью: мы ощущаем влажность холодного ветра, дующего с моря, мы видим костёр, пламя коего раздувается ветром, и сморщенные листья, бросаемые ветром в огонь, видим освещаемую пламенем, отодвинувшим мглу ночи осенней, безграничную степь с бесконечным морем. Колоритная фигура строго цыгана подчёркивает экзотичность пейзажа, и мы, читатели, как и герой-рассказчик, понимаем, что вскоре последует повествование о героях, свободных, как морской ветер, своенравных, как набегающие на берег волны, а услышав трагическую историю удальца Лойко Зобара и красавицы Радды, убеждаемся: их любовь к свободе была такой же безграничной и бесконечной, как степь и море.

Заключительный пейзаж дан всего несколькими штрихами: тьма степи, усиливающийся дождь, море, поющее гимн гордой паре цыган, – и на этом фоне видятся рассказчику сами Лойко и Радда, безмолвно кружащиеся во тьме ночной, она впереди, он позади… И мы долго размышляем, почему именно так: Радда, прижимающая к ране на груди прядь своих чёрных волос, с сочащейся по пальцам кровью, и Лойко с лицом, закрытым чёрными кудрями, из-под которых капают слёзы; почему красавец цыган никак не может поравняться с гордой Раддой. Так писатель, думаю, показывает: Радда в этой истории оказалась выше Лойко, ведь, любя свободу больше, чем его, но понимая, что не может жить и без свободы, и без своего возлюбленного, она сознательно идёт на смерть. Лойко же, мечтавший подчинить себе любимую и тоже отдавший предпочтение свободе, отнимает вместе с жизнью эту свободу у девушки. У Радды нет причин для слёз: она распорядилась собственной жизнью. Лойко в вечных слезах, ибо сделал иной выбор. Так пейзажное обрамление помогает нам понять, домыслить то, что хотел сказать писатель, то, ради чего произведение создавалось, – его идею.

Пейзажное обрамление есть и в рассказе «Старуха Изергиль», и пейзаж в этом произведении тоже экзотический: Бессарабия, Аккерман, морской берег, виноградные лозы, голубая мгла ночи, ветер, то текущий ровной волной, то рождающий сильные порывы, запах моря в воздухе, обрывки туч, обломки скал… И на фоне этого сказочного пейзажа – молдаване: мужчины, бронзовые от загара, с длинными кудрями, черноволосые и черноусые; женщины, тоже бронзовые, но гибкие и весёлые, с распущенными шёлковыми волосами с вплетёнными в них монетами, и старая развалина Изергиль, довольно бурно проведшая свою жизнь, но нынче способная только рассказывать сказки. Вот и слышим мы от неё, помимо рассказа о собственной судьбе, две прекрасные сказки – о Ларре и о Данко.

Завершается рассказ тоже пейзажем – иначе не было бы обрамления: дуновение ветра, тишина в степи, тучи, медленно и скучно ползущие по небу, глухо и печально шумящее море. И опять этот пейзаж, в данном случает спокойный, скучноватый и печальный, заставляет нас задуматься над вечной проблемой, которую каждый решает по-своему: для чего живёт человек? Горький говорит нам этим произведением, что жизнь человека должна быть отдана людям, человек должен жить, действовать, совершать поступки ради людей.

В легендах о Ларре и Данко тоже видим пейзажное обрамление. Оно довольно схематичное и далёкое от более реалистического пейзажного обрамления ко всему рассказу. Ларра родился в щедрой стране

И люди в этой стране под стать природе: сильные, могучие. Но не смог и не захотел с ними ужиться, считаться с их законами гордый сын орла и женщины Ларра, за что и был наказан бессмертием.

Заключительное обрамление легенды содержит одну пейзажную деталь, но эта деталь – пробегающая по степи тень – завершает тему наказания Ларры: тень – это он, годы, века высушили его тело, но и сейчас ему нет места среди людей.

Пейзаж, открывающий легенду о Данко, содержит всего несколько деталей, цель которых – показать, что путь к спасению для племени, которое пришли покорить племена из других краёв, только через лес: с трёх сторон непроходимые леса, с четвёртой, откуда пришли поработители, – степь. А далее пейзаж превращается в этой легенде в один из основных художественных образов. Он становится всё мрачнее и мрачнее, воздух наполняется болотным смрадом, лес страшит людей, приводит их в отчаяние, лишает веры в возможность пройти сквозь него, рождает трусливые мысли о необходимости вернуться и покориться врагам.

Заворожённые горящим сердцем Данко, люди нашли в себе силы идти дальше, и пейзаж заключающий легенду, подчёркивает их победу над страхом и ужасом перед мрачным лесом, перед смрадными болотами, победу над собственной слабостью. Радужная картина свободного пространства: вздыхающая степь, наполненная чистым воздухом и солнечным светом, блестящая в бриллиантах дождя трава, сверкающая золотом река, красные лучи заката, отражённые в реке, – вот та награда, которая досталась выжившим.

Часто обрамление пейзажное у Горького дополняется обрамлением звуковым – стройной гармонией звуков, чудной мелодией. В открывающем рассказ «Макар Чудра» обрамлении это мелодия плеска морской волны и шелеста кустов на берегу. Она в описании Радды трансформируется в мотив скрипки – красоту девушки трудно передать словами, разве только сыграть на скрипке можно. А в завершающем обрамлении звучание достигает своего апогея: это уже не слабая мелодия волн и шелестящих от ветра кустов, а торжественный, хоть и мрачный гимн

В рассказе «Старуха» Изергиль» в начале кто-то на скрипке играет, слышатся пение (мягкое контральто) и смех, в конце – глухая и печальная мелодия моря.

Такое же переплетение пейзажного и звукового обрамления наблюдаем мы и в «Песне о Соколе»:

• в начале – море, облитая голубым лунным сиянием даль, небо с перистыми облаками, поросшие деревьями задумчивые горы, чёрные тени, упавшие с них и тишина, нарушаемая шёпотом набегающих волн, плеском воды, вздохами пены и мелодичное А-ала-ах-а-акбар!.. Надыра-Рагима-оглы – всё это подготавливает нас к восприятию ПЕСНИ, которую речитативом рассказывает старый чабан;
• в конце апогеем звучит гимн о безумстве храбрых, сменяемый спокойным пейзажем и спокойной мелодией реальности: всё та же опаловая даль моря, увеличившиеся серебряные пятна от лунных лучей на воде, золотые звёзды – и певучие всплески волн, гармония звуков:

Подытоживая, отмечу:

• обрамлением в ранних горьковских рассказах служит либо пейзаж, либо звуковая гармония, а часто то и другое вместе
• обрамление создает фон, раскрывающий авторскую идею, эмоционально воздействующий на читателя.