Слово «гибель» совершенно ясно и недвусмысленно означает «смерть (насильственная или преждевременная)», «конец», «разрушение».
Слово это — типично славянское. Образовано с использованием суффикса -?ль, который по современным правилам может читаться как -ель, -иль, -оль. -аль, -ыль и даже просто -л. У наших предков этот суффикс применялся для образования слов, обозначающих некий предмет или явление, характеризующийся соответствующим действием. Например: колебать — колыбЕЛЬ, прибывать (в смысле «увеличиваться», «возрастать», «преумножаться») — прибЫЛЬ, обитать — обитЕЛЬ.
«ГибЕЛЬ» из того же словообразовательного ряда. И произошло оно, как легко догадаться, от глагола «гибнуть».
Он существует в той или иной форме во всех языках славянского корня (и, кстати, не только). Образован с использованием суффикса -ну, означающего мгновенность действия и восходит к индоевропейской основе *gyb-, которая означает нечто вроде «сворачивать», «складывать», «искривлять», «склонять».
Слово «гибкость» на первый взгляд ни имеет к «гибели» никакого отношения.
Однако образовано оно с помощью суффиксов -к- и -ость, как легко понять, от прилагательного «гибкий». т. е. «способный легко гнуться, изгибаться», «легко меняющийся». «Гибкий» восходит к глаголу «гнуть». А глагол возвращает нас всё к той же индоевропейской основе *gyb-.
Получается «гибель» и «гибкий», несмотря на несходство современных значений, этимологические родственники. Разными путями, но произошли они от одной и той же древней основы.
А вот какая вообще связь между гибелью (в значении «смерть») и способностью (или необходимостью) изгибаться (складываться и тому подобное) — интересно будет подумать.
Смысл, по моему мнению, следует искать в глубокой древности — в похоронных обрядах и ритуалах.
Наши предки славяне, как известно, использовали огненное погребение — умершего сжигали на огромном костре (краде). А так как сама смерть рассматривалась всего лишь как переход в другой мир, а не полный конец, то привозили умершего до места в лодке или на санях. В принципе, логично: на чем же ещё отправляться в далёкий путь!
Но смерть — дело весьма неприятное для живых, говорить о ней прямо было не принято — ещё накликаешь. Так что в разговорах это слово заменялось: теми словами и выражениями, которые имели непосредственное отношение к похоронному обряду. Так, вместо слова «умер» могли сказать «сел в сани», а выражение «до самой смерти» заменить другим — «до огня и костра».
Обычай огненного погребения был распространён издавна. Однако он не являлся первоначальным — был ещё более древний. У славян он уже почти совсем не использовался, а вот их индоевропейские прародители его практиковали.
По этому обряду умершего возвращали земле — матери всего живого, т. е. погребали. А телу при этом придавали особую позу: на боку, сложив руки и подогнув ноги, склонив голову к груди — примерно такую принимает ребёнок в теле матери. Собственно ничего удивительного: смерть в этом мире означала рождение в другом, поэтому могила становилась как бы материнской утробой, из которой умерший здесь должен был родиться снова, уже в другом теле.
Ритуал очень древний: его следы находят в погребениях многотысячелетней давности, ещё у неандертальцев.
Умершего в прямом смысле слова сгибали, скрючивали — иначе правильной позы не получится. И нет ничего странного в том, что для обозначения мертвеца вполне могло использоваться слово со значением «согнутый», а само понятие «умереть» обозначали словом «согнуться». Умерший «гибнул» — «становился скрюченным». Иными словами смысл «умереть» у древнего «гибнуть» был первоначально переносным, заместительным, и только позже стал основным.
Ну а потом ритуалы изменились и связь слова с древним обрядом утратилась, а «гибель» и «гибкость» в значениях окончательно разошлись.
Добавить комментарий